Федосия Алексеевна Хоробрых: “Мы – маленькие винтики в этой большой общей Победе”

Если отмотать время на 74 года назад, в 1941-й, то мы с моей собеседницей Федосией Алексеевной Хоробрых – ровесницы, ей тогда не было и 18-ти. Девчонки. Только у меня сейчас на уме – предстоящий ЕГЭ, и через два месяца – выпускной бал. А у нее через два месяца была война. И сейчас я бойко задаю ей вопросы – мне легко спрашивать. А она долго молчит и то и дело плачет. Ей тяжело отвечать…
 
"Смерть – всегда страшно"
 
– В 1941-м я была студенткой фармацевтического техникума, летом проходила практику в опаринской аптеке, – начала свой рассказ Федосия Алексеевна. – Потом, уже когда война началась, работала кассиром на пищекомбинате. 27 ноября 1942-го вызвали меня вместе с другими девчатами в военкомат: надо идти на фронт. На пересыльном пункте висел лозунг «Кровь за кровь, смерть за смерть», это я хорошо запомнила. Ну, на фронт так на фронт. Пойдем. Мы ведь еще не знали, что такое война. Узнали, когда нас с эшелоном привезли на станцию Войбокало в Ленинградской области. Земля гудела, взрывы, обстрелы… Был декабрь, но шел дождь – а мы в валенках, по колено в воде.
 
– Вы ведь санитаркой служили?
 
– Да, в 372-й стрелковой дивизии, в медсанбате на берегу Ладожского озера. И санитаркой, и почтальоном – все вместе. Меня и прозвали Харитошей – как почтальона в популярном тогда фильме «Трактористы». Получала газеты, журналы, письма, доставляла их в медсанбат. Читала раненым последние известия, помогала писать письма домой. Была на подхвате в перевязочной, в операционной. С ранеными – что с детьми: не знаешь, как накормить, заставляешь, уговариваешь. Стараешься нужные слова подобрать, вернуть надежду. Многие же совсем от еды отказывались. Особенно те, кто сильно искалечен был. Мол, какая еда, и жить-то не хочется. А пообещаешь – "Да мы с тобой еще танцевать вместе будем!" – вот и ложка, вторая, третья… Ест солдат, поправляется.
 
– Потом выполняли обещание? Танцевали?
 
– Да какие танцы. Каждый день новые раненые поступали. Тяжелые. Переодевала их, мыла. Вот представь – девчонка твоего возраста мужчину сама раздевала донага да перевязывала. И не до стыда там. И не до танцев. Война…
 
– Очень страшно было?
 
– Страшно. Смерть – всегда страшно. А еще страшнее, когда человека режут по живому. Как-то первый раз помогала хирургу – держала ногу во время ампутации – и в обморок упала. Больше меня на такие процедуры и не брали. Страшно, когда бомба падает, – она вроде маленькая, а осколки летят, что дождь. Палатка медицинская трясется, ходуном ходит. Ревешь от страха, кричишь, уши зажмешь – а куда денешься? От войны не убежишь.
 
"В медсанбат бесконечным потоком, рекой несли раненых…"
 
– Что запомнилось сильнее всего?
 
– Прорыв блокады Ленинграда. Когда в бой вступили наши "катюши". Все полыхало, плавилось, грохотало. В землянках сыпался песок. Рот забивало гарью. В медсанбат бесконечным потоком, рекой несли раненых, и каждому требовалась срочная помощь. Они просили спасти. Хотели жить. Многих спасали. Но не всех.
…К концу января 1943-го блокаду сняли, операция "Искра" завершилась. Наша дивизия двинулась к Новгороду, 300 километров пешком. Шли в основном ночью. Часто на ходу и спали. Идешь – и спишь. Иногда сны видишь.
 
– А сейчас война снится?
 
– А как же! Это разве ж забудешь, деточка! Снится. Страшно. Поля кровью политы, дым, огонь, крики. Просыпаюсь, глаза открываю, оглядываюсь, – вроде дома. Вроде живая. Нет войны. Бежать никуда не надо. Хорошо.
 
"Рус! Война! Конец!"
 
– День Победы – каким он был?
 
– Победу нашу мы встретили на острове Рюгене в Балтийском море. Это Германия. Кругом немцы. Мы их не разумеем, они – нас. Но в тот день бегают вокруг, орут: "Рус! Война! Конец!" Мы сначала не поняли, не поверили. А потом… Война закончилась – это же мир! Целый мир, новый, другой. Четыре страшных года позади, все, их больше нет!
 
– И домой?
 
– Домой! Мы сразу вспомнили, что мы – девчонки, девочки. Домой хотелось вернуться красивыми, модными. В Рюгене в те дни много одежды валялось на улицах, никому не нужной. Казалось бы, хочешь – бери. Но строгий водитель, с которым мы ехали, выкинул из машины собранные нами вещи. Говорит, не положено. "Вас да еще тряпки ваши вези! И так мало места!". В общем, не получилось нарядиться. Домой вернулись, в чем уезжали на фронт: штаны, гимнастерка… Ну да это было совсем не главное. Главное – Победа. И мы – маленькие винтики в этой большой общей Победе.
Рассматриваем с Федосией Алексеевной старые фотографии, награды. Ее награды. Орден Отечественной войны II степени, медали "За оборону Ленинграда", "За взятие Кенигсберга", "За боевые заслуги". Она вспоминает, как сразу после войны, в 1945-м, получила благодарность от руководства страны и в подарок – муку, сахар, тушенку, ткань. Ей было чуть больше, чем мне сейчас. Почти ровесницы. Девчонки. Вот только я в эти дни выбираю платье и каблучки к выпускному балу. А ей выбирать не приходилось: штаны, гимнастерка, сапоги. И за спиной – четыре года боли, крови, страха, смерти…